Критерии антропософской идентичности: внутреннее переживание и взгляд со стороны

Годовая конференция Всемирного антропософского общества 2012 года положила начало открытому обсуждению проблем развития антропософии в мире и поставила в качестве темы для работы антропософских групп и ветвей в различных странах мира вопрос антропософской идентичности. Рассмотрение этого вопроса может быть осуществлено, как минимум, в трех ракурсах или на трех уровнях: переживание отдельными антропософами своей связи с Антропософией (антропософская самоидентификация), восприятие антропософии и антропософских инициатив извне (внешняя идентификация) и идентичность антропософского общества тем задачам, для решения которых оно создавалось.

Антропософская самоидентификация является выражением восприятия отдельной индивидуальностью, отдельным человеком своего места в антропософском обществе и/или антропософском движении, а также переживания своего отношения к Антропософии и связи с ней. Поскольку Антропософия проявлена в мире в трех ипостасях: духовная наука, данная в произведениях Рудольфа Штайнера и развиваемая в исследованиях его последователей, Антропософия как реальное духовное существо, а также совокупность социальных образований (ВАО, общества отдельных стран, региональные группы и ветви, антропософские инициативы и т.п.) и результатов их деятельности, включая образуемые в них социальные отношения – следовательно, антропософская самоидентификация должна также рассматриваться на этих трех уровнях. Собственно критерии антропософской самоидентификации на базовом (начальном) уровне были даны Рудольфом Штайнером как условия членства в антропософском обществе. Это – стремление изучать духовную науку, признание в качестве центра антропософского общества и антропософского движения Гетеанума в Дорнахе и ежемесячная уплата членских взносов. При всей кажущейся простоте данных требований их реальное выполнение предполагает соединение с Антропософией на уровне мышления, чувства и воли.

Изучение духовной науки, проявленной, прежде всего, в трудах Рудольфа Штайнера, не может быть сведено просто к чтению его трудов или трудов других антропософских исследователей. Оно предполагает также тщательный анализ прочитанного с использованием имеющегося у каждого человека «чувства истины», использование медитаций, эзотерических упражнений и упражнений в саморазвитии для углубления познания. Объем духовных знаний, оставленных нам Рудольфом Штайнером, действительно велик, понимая это, он составил специальные «Антропософские руководящие положения» для «углубления в имеющийся материал циклов и для приведения его в определенный порядок» . Впрочем, действительное следование этим руководящим положениям предполагает очень интенсивную и напряженную работу. Но ведь если человек хочет подойти к изучению духовной науки как к легкому и ни к чему не обязывающему время провождению, он не сможет действительно соединиться с Антропософией на уровне мышления. «Дело ведь не в том, чтобы содержание антропософии было внешне услышано или прочитано, а в том, чтобы оно было живым образом воспринято в существо души. В дальнейшем продумывании, прочувствовании воспринятого и заключается существенное» .

Признание Гетеанума в Дорнахе в качестве центра антропософского общества и антропософского движения также не является неким поверхностным актом, поскольку Гетеанум с его эзотерическим правлением – Форштандом – и Высшей Школой Духовной Науки создавался именно как средоточие антропософской жизни, призванное соединить активность антропософов с действительной заботой об Антропософии как реальном духовном существе, которое живет и действует как «невидимый человек» среди видимых людей. Само здание Гетеанума задумывалось как место, пребывание в котором должно было содействовать тому, чтобы в сообществе антропософов могло «возникнуть одно чувство, одно ощущение … а именно, что Антропософию, вне зависимости от того, что существуют антропософы, надо рассматривать как самостоятельное существо, некоторым образом как нечто, что странствует среди нас, и по отношению к чему необходимо чувствовать ответственность в каждое мгновение своей жизни» . Переживание связи с существом Антропософии на уровне чувства, ощущение сердечной связи с ним должно привести человека не только к «прочувствованию» воспринятого из духовной науки и сердечному согреванию полученного знания, но и к действительному втеканию эзотерического в процесс познания.

Уплата членских взносов означает, что человек, считающий себя антропософом, регулярно направляет часть своих доходов на содержание внешних антропософских институтов: Всеобщего антропософского общества (ВАО), общества своей страны, своего регионального отделения (ветви) и т.п. Благодаря членским взносам, а также различного рода пожертвованиям и целевым взносам, Антропософия проявляет себя во внешнем мире в виде ряда общественных объединений в разных городах и странах, которые имеют собственные уставы (конституции), зарегистрированные в официальном порядке, собственные помещения и т.д., в форме проведения конференций, издания книг, содержания сайтов. Только благодаря этому можно сказать, что антропософское общество открыто (экзотерически) позиционирует себя в мире, что не только способствует вступлению в него новых членов, но и делает его частью современной культуры, для которой характерны, прежде всего, юридически конституированные формы проявления. И это открытое проявление Антропософии в мире является результатом объединенных волевых усилий многих антропософов.

Таким образом, критерии антропософской самоидентификации, определенные Рудольфом Штайнером, по сути, проявляют отношение антропософов к Антропософии, а значит и положение дел в антропософском обществе и антропософском движении. Как же обстоят дела в нашем обществе и движении сегодня? Попробуем рассмотреть это в ракурсе проявления критериев антропософской самоидентификации.

Наиболее очевидным и удобным для количественного анализа является ситуация с уплатой членских взносов. В качестве примера можно рассмотреть Ростовское региональное отделение Антропософского общества в России (АОР), в котором насчитывается 25 членов общества, из которых 12 являются членами Высшей Школы Духовной Науки. В соответствии с решениями годовых конференций АОР и собраний Ростовского регионального отделения суммарный размер членского взноса в Ростове составляет 220 рублей в месяц: 150 руб. – в АОР, 40 – руб. во Всеобщее антропософское общество (ВАО) и 30 руб. – в собственное региональное отделение. В Ростовском отделении нет неработающих пенсионеров, 3 члена отделения в связи с тяжелым материальным положением платят меньше установленного размера. В 2011 году 68% от общей численности членов отделения заплатили взносы в полном объеме, т.е. за 12 месяцев, (сюда включены также и те, кто платит меньше установленной суммы), 12% оплатили частично и 20% не оплатили вообще. К годовой конференции 2012 года только 44% членов регионального отделения оплатили взносы за весь период, 24% – частично, а 32% вообще не внесли в счет развития антропософского общества ни одного рубля. При этом необходимо учесть, что в региональном отделении проводилась довольно интенсивная разъяснительная работа, направленная на объяснение значимости оплаты взносов как на физическом, так и на духовном плане, и каждый из членов отделения знает, что если 220 рублей являются для него слишком большой суммой, он может платить столько, сколько сочтет возможным. С учетом этого обстоятельства неуплата взносов более чем половиной членов отделения может быть рассмотрена как показатель того факта, что для определенной части членов антропософского общества уплата любой суммы денег в кассу этой организации является делом чрезвычайно трудным или даже невозможным.

Что касается признания Гетеанума в качестве центра общества и движения, то для российских антропософов, большинство из которых ни разу не были в Дорнахе, это принимается без особых сомнений и обсуждений. К Форштанду апеллируют как к последней инстанции в случае возникновения проблем и разногласий в АОР, часть российских антропософов являются непосредственно членами Всеобщего антропософского общества, минуя членство в АОР. Последний факт свидетельствует о наличии больших проблем в отношениях членов АОР с правлением этой организации, а также в межличностных взаимоотношениях  членов отдельных ветвей. Эти проблемы проявляются также и в наличии в АОР значительного количества «отдельно стоящих членов», т.е. тех членов общества, которые не хотят принадлежать ни к какому региональному отделению. При этом многие из этих антропософов активно отстаивают свои права как членов общества. Следует отметить, что разговор о правах, которые дает членство в антропософском обществе и членство в Первом Классе Высшей Школы Духовной Науки, выступает значимым явлением антропософского движения в России. Отстаивание своих прав является вполне обычным для современного человека и выражает приоритет собственной индивидуальности и важность собственной позиции в мире и социуме. Однако в условиях эзотерического сообщества это является показателем того, что определенная часть членов этого сообщества имеет проблемы с переживанием своей идентичности с этим сообществом на уровне чувства. Иными словами, человек может идентифицировать себя в качестве члена общества лишь частично, поскольку он подчеркивает свое «отдельное» положение, однако воспринимает это общество как нечто, до определенной степени, принадлежащее ему «по праву». Может ли успешно проявлять себя в мире и развиваться здоровым образом такое сообщество, часть членов которого перешли от рассмотрения уровня своего соответствия принципам и статутам этого сообщества к рассмотрению соответствия самого сообщества уровню развития их личности и желаемому для них социальному статусу? Очевидно, что в таком социальном образовании должно быть множество проблем, что мы и имеем сегодня, причем, не только в АОР, но и в ВАО и в антропософских обществах многих стран.

Говоря об изучении Духовной науки сегодня, можно также прийти к достаточно неутешительным выводам. С одной стороны, в мире проводится достаточно много антропософских конференций, в которых принимают участие тысячи людей, во многих городах многих стран мира работают группы, изучающие Духовную науку, пишется и издается достаточно много книг антропософских авторов, открываются новые сайты и т.д. Но если внимательно присмотреться к этим процессам, то становятся очевидными некоторые тенденции, вызывающие значительное беспокойство. Темы многих конференций посвящены важнейшим вопросам современности и призваны к совместному переживанию участниками глубоких духовно-научных истин. Но принимая участие в работе этих конференций, видишь, что гораздо более охотно некоторые антропософы говорят о самих себе, о том, как они пришли к антропософии, и насколько она способна удовлетворить актуальные запросы и нужды их душ. Среди книг, предлагаемых участникам конференций, как правило, очень мало книг Рудольфа Штайнера. На обучающих семинарах и курсах, например, по Вальдорфской педагогике, часто превалирует обучение методике в ущерб изучению базовых антропософских понятий, на которых эта методика, собственно, и основана. В результате можно услышать от некоторых вальдорфских педагогов, что это направление педагогики, этот метод «не работает в отношении гиперактивных детей» и т.п. Подвергается сомнению также и сам путь антропософского развития, поскольку многие люди, годами упражняющиеся в развитии своих высших способностей, так и не пришли к более или менее видимым результатам. Иными словами, среди изучающих Духовную науку нередки случаи разочарования и стремления к более «удобному» и легкому пути постижения Духа.

Даже столь краткое рассмотрение критериев антропософской самоидентификации позволяет говорить о том, что «кризис идентичности» антропософского общества во многом проистекает из душ самих антропософов. Рассмотрение внешней идентификации, т.е. того, как воспринимают Антропософию люди, не вовлеченные в антропософское движение и не являющиеся членами антропософского общества, еще больше укрепляет в этом мнении.

Когда читаешь то, что пишут об Антропософии «неантропософы», становится очевидным, что они идентифицируют ее во всех ее проявлениях с именем Рудольфа Штайнера. Антропософия как духовная наука всегда рассматривается как учение Рудольфа Штайнера и с этого начинается ее описание или трактовка, практически во всех случаях. Ее воспринимают и как оригинальное учение, и как «компиляцию» из различных религиозных, философских и эзотерических текстов, но в любом случае воспринимают ее в непосредственной связи с человеком, который, по сути, сделал Антропософию не только целью, но и содержанием собственной жизни. Антропософия как духовное существо остается, как правило, вне внимания критиков, поскольку представление о том, что за учением может стоять реальный Дух, совершенно не сообразуется с современным мировосприятием. Что касается антропософского общества и различных антропософских инициатив, то они в совокупности воспринимаются как секта, основанная, опять-таки, Рудольфом Штайнером. Отдельные попытки некоторых сотрудников инициатив и иногда даже членов общества отмежеваться от имени Рудольфа Штайнера и от Антропософии – например, утверждения некоторых педагогов Вальдорфских школ и детских садов, что они используют только «метод» и не имеют отношения к Антропософии – воспринимаются не вовлеченными в антропософское движение людьми как заведомая ложь. Соответственно, все это, часто очень негативное, отношение, которое существует по отношению к Антропософии, переносится на Рудольфа Штайнера. И это отношение можно выразить как совокупность страха, ненависти и неверия.

Это совсем не удивительно, когда люди, получившие материалистическое образование и живущие в эпоху расцвета материализма, испытывают недоверие к Духовной науке и ненависть к тому, через кого пришли знания о Духе. Впрочем, ненависть и гонения, часто вплоть до принятия мученической смерти, становились судьбой людей, несущих миру свет Духа, в самые различные времена. Одной из причин этого является страх перед Духом, страх, который испытывает душа, воплощенная в смертном теле. И этому страху подвержены не только те, кто открыто стоит на позициях материализма, но и те, чьи души ищут Духа, в том числе, и те, кто своей судьбой приведен к Антропософии. Подтверждением этому является отношение к Рудольфу Штайнеру и к Антропософии некоторых членов антропософского общества и антропософского движения.

Как уже говорилась выше, сомнения в действенности упражнений и указаний, данных Рудольфом Штайнером для идущих по пути познания Духа, высказываются значительным числом антропософов. Не менее многочисленны и случаи неверия в актуальность понятий духовной науки, на основании того, что они были даны Рудольфом Штайнером несколько десятилетий тому назад, а мир меняется очень быстро, следовательно, теперь это прошлое. Присутствует и страх, который побуждает людей отрекаться от имени Рудольфа Штайнера и от Антропософии, чтобы быть «принятыми» в мире, чтобы быть более понятными и востребованным как специалист или как собеседник. Есть страх и перед последствиями, которые наступают для каждого, кто следует по пути духовного развития. Эти страх и неверие порождают ненависть. О таком «смешении любви и ненависти по отношению к своему Учителю» говорит в своей лекции, прочитанной 30.03.2012 в Дорнахе, Сергей Прокофьев. Эта ненависть проявляется, в частности, в том, что некоторые антропософы упорно ищут ошибки в произведениях Рудольфа Штайнера или пытаются найти «расистский» контекст в его высказываниях. Сергей Прокофьев объясняет это переживанием «истинной пороговой ситуации нашего времени» , в которой  неизбежно оказывается человек, серьезно занимающийся Антропософией. А из духовно-научных исследований Рудольфа Штайнера нам известно, что приближающаяся к порогу духовного мира человеческая душа закономерно переживает в себе страх, ненависть и сомнение (неверие) по отношению к Духу.

В той же самой лекции Сергей Прокофьев указывает еще на один важный духовный феномен: в результате всех тех жертвенных деяний, которые были совершены Рудольфом Штайнером, в результате того, что в течение большей части своей жизни он нес людям истину духовного мира, его личность соединилась с существом этой истины. Следовательно, отношение к Антропософии, в этом смысле, есть отношение к Рудольфу Штайнеру и наоборот. Таким образом, к критериям антропософской самоидентификации можно добавить еще один: отношение к Рудольфу Штайнеру.

В лекции, прочитанной 14 марта 2012 года, Петер Зельг сформулировал это следующим образом: «Как мы стоим сегодня перед Рудольфом Штайнером?». Местоимение «мы» в данном вопросе указывает на то, что как члены антропософского общества мы стоим перед его основателем как определенная общность. Но всякая человеческая общность состоит из индивидуальностей, и общий ответ на этот вопрос состоит из ответов отдельных антропософов.

Как много антропософов сегодня смогут сказать, что они стоят перед Рудольфом Штайнером как его ученики, как продолжатели его дела? Хочется надеяться, что действительно много. Если мы являемся продолжателями дела Рудольфа Штайнера, это значит, что мы не стесняемся его имени и естественной связи антропософского движения и антропософского общества с их основателем. Все, кто изучают тайны чисел, не боятся связи этого учения с именем Пифагора. Знания, дошедшие до нас из Древнеперсидского периода в развитии человечества, связаны с именем Заратустры, и это никого не удивляет. В очень тяжелые времена, в том числе и во время Первой мировой войны, Рудольф Штайнер имел мужество открыто нести миру антропософские истины, хотя правильнее будет сказать: истины о Духе, полученные в результате духовно-научного исследования на антропософском пути познания. Это дает надежду на то, что люди, изучающие его труды и являющиеся членами антропософского общества, найдут в себе мужество открыто позиционировать себя в мире в качестве его учеников. И источником этого мужества, может стать мужество познания, которое единственное способно преодолеть страх перед Духом. Ведь именно в познании мы в наибольшей степени можем проявить себя как свободные духовные существа.

У каждого, вступившего в антропософское общество в наше материалистически ориентированное время, это мужество уже присутствовало. И оно постоянно укрепляется в процессе изучения Антропософии. Многим, изучающим Духовную науку, знакома ситуация когда сталкиваешься с непонятными вещами, которые никак не могут быть вписаны в собственную систему понятий и представлений. В качестве первого импульса приходит желание их отвергнуть. Но можно постараться не отвергать их и не пытается найти доказательства их неистинности, а найти в себе мужество поставить их наравне с уже адаптированными к собственному мировосприятию понятиями. В этот момент душевное бытие на какое-то время теряет устойчивость – и состояние дисбаланса может продлиться немалое время – однако оно восстанавливается через некоторое время, которое необходимо для «тестирования» этого нового понятия чувством истины. Мужество познания укрепляется и в тот момент, когда находишь в себе силы вновь упражняться и медитировать, даже если результаты этих упражнений и медитаций не соответствуют ожиданиям. Нужно немалое мужество, чтобы позволить себе поднять глаза к свету, но разве легче жить во тьме?

Мы являемся членами именно того антропософского общества, которое было основано на Рождественском собрании 1923/1924 года и в основание которого был заложен камень Любви. Это должно дать силы на преобразование ненависти к Духу в любовь к Антропософии. Эта любовь должна пронизать наше познание, тогда мы приблизимся к выполнению одной из задач современного человечества – соединение знаний с любовью. Эта любовь может изменить межличностные отношения антропософов, которые тяжким грузом лежат на антропософском обществе, осложняя его развитие. Наверное, было бы наивно обратиться к людям, не разделяющим позиции друг друга в познании, имеющим большое общее прошлое, состоящее из взаимных обид и упреков, с призывом полюбить друг друга или хотя бы обратиться друг к другу с искренним интересом. Но ведь если мы пришли к Антропософии, это означает, что, не смотря на все разногласия и противоречия, между нами есть что-то общее – связь с существом Антропософии. И любовь к Антропософии может быть преобразована в интерес к другому человеку как к антропософу. Это нелегко, но это возможно, и это может стать основой антропософской самоидентификации на уровне чувства, такой самоидентификации, которая будет вести не к стремлению отстоять свои права, но которая пробудит в душе чувство ответственности. Ответственности перед существом Антропософии и перед всем человечеством, в ответ на сущностные нужды которого Антропософия пришла в мир.

Если мы являемся членами антропософского общества и антропософского движения, это значит, что мы признаем мир Духа как реально существующий. Но это признание, по словам Рудольфа Штайнера, должно повлечь за собой безусловное доверие миру Духа и тем высоким Духовным существам, которые являются водителями антропософского движения. Это доверие может заложить в человеческой душе способность опираться на Дух, что может дать реальную душевную устойчивость, так необходимую в наше время кризисов и хаоса. Это доверие может существенно облегчить процесс уплаты членских взносов, а также направление добровольных пожертвований на развитие общества и инвестирование финансовых средств, или значительных трудовых затрат на безвозмездной основе, в развитие различных антропософски ориентированных инициатив. На основе этого доверия может быть развито также и реальное доверие антропософов друг к другу, что является сущностно необходимым для развития антропософского общества и реальной жизнедеятельности Высшей Школы Духовной Науки.

Если отношение большинства участников антропософского движения и членов антропософского общества к Антропософии будет строиться на такой основе, то тогда мы получим реальную общность людей, готовых идти по пути служения Духу на антропософском пути познания. И, исходя из факта существования такой общности, можно будет предметно говорить об идентичности антропософского общества его целям и задачам.

Основанное в начале прошлого века антропософское общество было призвано внести существенный вклад в развитие человечества. «Это не удалось, и в этой форме также уже не повторится – факт, имеющий последствия также для идентичности Всеобщего антропософского общества. «В изменившихся условиях времени» и без посвященного, подобного Рудольфу Штайнеру, в своих рядах это общество, на мой взгляд, не может сохранить те притязания и те цели, которые оно по праву сформулировало в первой четверти прошлого века. Возможности спасти мир, в общем, у нас больше нет»  – эти слова Петера Зельга призывают антропософов действительно поставить перед собой вопрос об актуальной идентичности антропософского общества, причем не только тем целям, для реализации которых оно было основано, но и сегодняшним реальным нуждам человечества.

Не смотря на то, что антропософское общество и антропософское движение переживают сегодня далеко не самый легкий момент в своем развитии – да и были ли в нашей истории такие «легкие» времена? – они реально существуют и имеют значительный потенциал. Прежде всего, это результаты духовно-научных исследований, огромный потенциал, которым располагает Духовная наука и путь познания, который ведет к реальному переживанию Духа на индивидуальном пути развития. И хотя сегодня немало тех, кто утверждает, что все это принадлежит прошлому и более не актуально сегодня, можно ли назвать иной путь, который дал бы современному человеку такие же возможности для познания и саморазвития? Духовная наука – это не просто совокупность знаний о Духе, это реальный духовный поток, текущий из будущего, и именно на основании этого он не может принадлежать прошлому. Рудольф Штайнер указал путь саморазвития, который может способствовать тому, чтобы этот поток мог протекать через души и сердца людей, которые хотят этого. На этом пути развития у человека есть реальная возможность действительно пережить свою бессмертную сущность – свое высшее «Я» – что единственно способно вывести человечество из кризисов настоящего этапа его развития, а отдельному человеку принести уверенность в будущем и исцеление от экзистенциальных страхов и «неврозов нашего времени». Исходя из этого, способность антропософов открыто говорить о таких вещах, а самое главное, реализовывать антропософские знания в повседневной жизни, является очень важным. Духовная наука должна иметь возможность изливаться в мир через антропософов, через их знания и поступки.

Антропософия приносит нам реальные жизненные плоды и дает большие возможности для самореализации, для многих, в том числе, и в профессиональном плане, и сегодня совершенно очевидна тенденция к «использованию» Антропософии. Но действительная связь с Антропософией, как духовным существом, предполагает служение ей. Сущность этого служения заключается в готовности человека стать «инструментом», проводником, через который Антропософия может действовать в мире. «Не я, но Антропософия через меня» – это могло бы стать идеалом отношения к Антропософии и создать реальную возможность для действия существа Антропософии в мире.

Сегодня в мире существуют сотни антропософски ориентированных инициатив – медицинские центры, школы, биодинамические хозяйства, обучающие семинары и учебные заведения, предприятия, кемпхилы, банки и т.п. – которые располагают значительным потенциалом. Этот потенциал должен быть укреплен за счет связи с Антропософией, которая может проявиться, в том числе, и в том, что весь персонал указанных учреждений и инициатив будет понимать, что их работа должна стать реальной деятельностью из духа Антропософии. Для любого человека, приходящего в такое учреждение, должна быть очевидной связь этого места и того, что там происходит, с Антропософией и антропософским обществом, основанным Рудольфом Штайнером. Если у антропософов хватит мужества и доверия к Духу и друг к другу, чтобы сделать это, тогда антропософские инициативы и учреждения смогут занять подобающее им место в мире и пользоваться заслуженным уважением и как производители действительно необходимых людям товаров и услуг, и как объединения людей, не боящихся предстать перед миром со своими идеалами и целями. Это не избавит антропософское движение от жесткой критики и нападок, но это даст возможность достойно противостоять им. Для очень многих людей в мире Антропософия является спасением. Это больные люди, которые нуждаются в антропософских препаратах и услугах антропософских врачей. Это дети, для которых вальдорфское воспитание и обучение является реальной, а в некоторых случаях и единственной, возможностью здорового развития. Это люди, нуждающиеся в особом уходе и их родные, которым антропософия может принести исцеляющее понимание необходимости тех жизненных испытаний, через которые они проходят. Это ищущие знаний о Духе, для которых Антропософия может стать путем обретения смысла жизни. Антропософия и сегодня может стать ответом на нужды нашего времени, и от каждого антропософа зависит, насколько эта возможность будет реализована.

Вопрос антропософской идентичности должен стать актуальным для большинства членов антропософского общества, только в этом случае действительно возможно его дальнейшее позитивное развитие. И это развитие действительно возможно только в том случае, если оно начинается в душе каждого антропософа, продолжается в жизнедеятельности групп и ветвей, региональных отделений и обществах различных стран, Всеобщего антропософского общества и всех антропософски ориентированных инициатив и учреждений. Такое развитие может привести к тому, что Антропософия сможет внести реальный вклад в развитие человечества.

Духовная наука была дана человечеству как необходимое условие для его дальнейшего развития, и одной из важнейших задач антропософского общества является обеспечение свободного доступа к духовным знаниям и членству в обществе, в соответствии с теми принципами и условиями, которые были даны Рудольфом Штайнером. Эти условия могут казаться устаревшими только в случае их непонимания и невыполнения, поскольку они основаны на реальных знаниях о Духе и о человеке. Антропософское общество было основано как открыто стоящее в мире эзотерическое сообщество, что предполагает сочетание открытости и доступности с ответственностью, которой требует от человека доступ к оккультным знаниям. И это должно быть понятно каждому, желающему вступить в него.

«Все духовное дышит жизнью… Но если что-то живет, то и постигать его нужно как нечто живое, во всей его глубочайшей жизненности!» . Эти слова Рудольфа Штайнера подводят нас к переживанию Антропософии как духовного существа, притом такого существа, которое говорит непосредственно человеческому сердцу и говорит именно то, в чем человек действительно нуждается. «Говорящий от имени антропософии должен уяснить себе, что все его слова, в конечном счете – не что иное, как то, что лежит на сердце самого слушателя… Поэтому при изложении Антропософии основным тоном должна быть настроенность… на сердечную потребность тех, кто в Антропософии нуждается» . Как можно достигнуть такого настроя и того, чтобы человеку было сообщено именно то, чего ищет его душа? Только позволив Духу Антропософии действовать через себя. Не я, но Антропософия через меня: если такое было пережито, хотя бы раз в жизни, человек может по праву считать себя настоящим антропософом. К этому идеалу служения Антропософии можно стремиться, опираясь на любовь к Антропософии, и наличие такого стремления в большинстве членов антропософского общества сделает его действительно эзотерическим сообществом, способным открыто действовать в мире. А если изменится характер общества, то изменится и Гетеанум, который сегодня, как и все общество, переживает тяжелый кризис идентичности. 1 января 1924 года, обращаясь к присутствующим на Рождественском собрании с заключительным словом, Рудольф Штайнер сказал, имея в виду, строящийся второй Гетеанум: «… будем работать так, словно этот физический Гетеанум является внешним символом нашего духовного Гетеанума, который мы хотим взять с собой как идею, когда мы теперь пойдем во внешний мир» . Если идея такого Гетеанума, из которого как из центра антропософского общества и антропософского движения может действовать Антропософия, будет действительно жить в сердцах антропософов, она сможет стать силой, способной преобразить существующий Гетеанум.

Как уже говорилась выше, Антропософия может действовать – и во многих случаях действует – исходя из действительных нужд нашего времени. Но для того, чтобы эта деятельность стала более плодотворной и эффективной, необходимо установление более тесной взаимосвязи между антропософским движением и антропософским обществом. Эта взаимосвязь существует изначально, но она должна быть вновь осознана, и ее необходимо постоянно поддерживать. В основе этой взаимосвязи лежит, в том числе, и тот факт, что и общество и движение были основаны Рудольфом Штайнером и связаны с его существом самим характером и условиями своего основания. Следовательно, чтобы быть идентичными своей собственной сути и своим задачам, они должны действовать в русле продолжения дела Рудольфа Штайнера, и действовать сообща. Такое совместное действие позволит Антропософии втекать в антропософское движение через непосредственную связь последнего с антропософским обществом, и одновременно будет способствовать укреплению позиций антропософского общества в мире через его связь с антропософским движением. Когда эта задача будет исполнена, и такое живое взаимодействие будет налажено на новом уровне, можно будет говорить о постановке новых задач антропософского общества.

Члены антропософского общества и движения имеют общую судьбу и сведены вместе волей Кармы: это известно из духовно-научных рассмотрений и вполне нашло свое подтверждение в истории развития общества и движения. Но к этой кармической связи мы можем из своей собственной воли добавить любовь – любовь к антропософии и ее идеям и готовность служить им из этой любви, а не из необходимости. Пусть эта любовь поможет нам услышать и понять друг друга, чтобы объединиться для решения наших общих задач.

P.S. В процессе работы над статьей ее автор сознательно воздерживалась от проведения каких-либо параллелей с конкретными людьми или инициативами при описании различного рода негативных процессов и трудностей в развитии антропософского общества и движения. В основе этого лежит не только уважение к свободе другого человека и его индивидуальному пути развития, но и понимание того факта, что путь духовного развития, как и человеческая жизнь вообще, не является легким и прямым. Если сегодня душа человека исполнена любовью к Духу и мужеством познания, и он может видеть в их свете перспективу своей деятельности, это – к величайшему сожалению – не означает, что такое переживание будет наполнять душу всегда. Новый день может принести такие жизненные испытания или искушения, которые погасят этот свет и наполнят душу отчаянием и страхом, которые нужно будет снова преодолеть. И, наоборот, если сегодня в душе живут сомнения в истинности антропософского пути и учения, которые тяжким гнетом давят на душу и гасят в ней свет любви и познания, это не означает, что завтрашний день не принесет душе озарения, которое изгонит страх и наполнит душу светом и любовью. Поэтому хотелось бы пожелать всем антропософским друзьям, чтобы никто из нас не был одиноким на пути служения антропософии, и чтобы у нас хватало мудрости и сочувствия друг к другу в самых разных жизненных обстоятельствах.

ПАВЛОВА Татьяна Ивановна

2012 г.